Взаимосвязь профессиональной идентичности и копинг стратегии при профессиональном выгорании у психологов с разным стажем

Взаимосвязь профессиональной идентичности и копинг стратегии при профессиональном выгорании у психологов с разным стажем

ПЛАН

Введение

Глава 1. Теоретические аспекты изучения взаимосвязи профессиональной идентичности и копинг-стратегии при профессиональном выгорании у психологов с разным стажем

1.1. Понятие профессиональной идентичности в современной психологии и кризис профессиональной идентичности на разных этапах онтогенеза

1.2. Основные подходы в области психологии совладающего поведения (копинг-стратегий)

1.3. Особенности профессионального выгорания у психологов с разным стажем работы

Глава 2. Эмпирическое изучение взаимосвязи профессиональной идентичности и копинг-стратегии при профессиональном выгорании у психологов с разным стажем

2.1. Организация и методы исследования

2.2. Анализ результатов исследования

2.3. Обсуждение результатов исследования

Заключение

Литература

Приложения

Введение

Актуальность исследования.

Профессиональная деятельность является неотъемлемой частью жизни современного человека. Современная профессиональная жизнь отличается постоянным появлением новых профессий, высокой динамичностью, усложнением содержания труда, высокими требованиями к ее результатам. Нередко, начиная с момента выхода выпускника профессионального учебного заведения и в процессе всей трудовой жизни, человек сталкивается с профессиональным выгоранием и испытывает трудности в профессиональной идентичности.

Время от времени индивид может чувствовать себя незаинтересованным или немотивированным в отношении работы. В некоторых случаях это чувство может указывать на то, что нужен отдых от работы. Но если это чувство сохраняется в течение длительного периода времени, возможно, ему придется заглянуть глубже и оценить причины профессионального выгорания и возможные копинг-стратегии, которые позволят совладать с ним.

Особенно все эти вопросы актуальны для представителей профессий типа «человек-человек», к которым, безусловно, относиться и профессия психолога. Это связано с тем, что одним из важных критериев его работы является внутреннее психологическое состояние самого специалиста. Практикующие психологи должны обладать высоким уровнем ресурсоемкости, эмпатии, погруженности в состояние и проблемы клиента, что может быть затруднено при профессиональном выгорании человека.

В связи с этим актуальным становится изучение взаимосвязи профессиональной идентичности и копинг-стратегии при профессиональном выгорании у психологов с разным стажем.

Степень изученности проблемы. Психоаналитические аспекты переживания кризиса профессиональной идентичности были рассмотрены в работах целого ряда авторов (К.А. Абульхановой-Славской, А.А. Азбель, С. Г. Вершловский, Э.Ф. Зеера, Д.П. Левин, Л.М. Митина, А.А. Озерина, Н.С. Пряжникова, П.Х. Сантос, Э.Э. Сыманюк, Л.Б. Шнейдер и др.).

В научной психологической литературе накоплен богатый материал о совладающем поведении и копинг-стратегиях (А. Бандура, А. Биллингс, Ф.Е. Василюк, М. Зендер, Л. А. Китаев-Смык, Г.С. Корытова, Р. Лазарус, Р. Моос, А.А. Налчаджян, С. Фолькман, А. Хаммер и др.).

В ряде источников рассматриваются особенности совладающего поведения взрослых людей (Т.А. Бергис, Э. Велс-Паркер, Ю.А. Еремина, Е.В. Зинченко, Ф. Касас, Р. Льюис, К. Олдвин, И.А. Рудя, О.Р. Тенн, Р. Шварцер, Д. Т. Л. Шек и др.).

Особенности профессионального выгорания у психологов с разным стажем работы были исследованы в трудах ряда отечественных авторов (Е.О. Булавина, М.С. Быкова, О.А. Елдышова, А.Ю. Коджаспирова, Л.Э. Кузнецова, Д.А. Кутузова, С.Б. Малых, К. Маслач, Н.Н. Меркулова, И.С. Новикова, Н.В. Тамарская и др.).

В тоже время анализ исследований в области изучения взаимосвязи профессиональной идентичности и копинг-стратегии при профессиональном выгорании у психологов с разным стажем работы явно недостаточно, что и объясняет научную значимость данной работы.

Цель исследования – изучение взаимосвязи профессиональной идентичности и копинг-стратегии при профессиональном выгорании у психологов с разным стажем.

Объект исследования – профессиональное выгорание у психологов с разным стажем работы.

Предмет исследования – взаимосвязь профессиональной идентичности и копинг-стратегии при профессиональном выгорании у психологов с разным стажем работы.

Задачи исследования:

1. Рассмотреть понятие профессиональной идентичности в современной психологии и кризис профессиональной идентичности на разных этапах онтогенеза.

2. Проанализировать основные подходы в области психологии совладающего поведения (копинг-стратегий).

3. Изучить особенности профессионального выгорания у психологов с разным стажем работы.

4. Эмпирически изучить взаимосвязь профессиональной идентичности и копинг-стратегии при профессиональном выгорании у психологов с разным стажем работы.

Гипотеза исследования – на профессиональное выгорание психологов с разным стажем работы влияет профессиональная идентичность и копинг-стратегии специалиста.

Эмпирическую базу исследования составили три группы психологов по 30 человек (всего 90 респондентов) со стажем работы до 1 года, от 1 до 3 лет и от 4 до 7 лет.

Методы исследования:

1) теоретические методы (анализ, сравнение, систематизация психологических сведений по теме исследования);

2) эмпирические методы (тестирование как психодиагностический метод);

3) методы обработки данных (математико-статистические методы). U-критерий Манна-Уитни (для выявления отличий в данных тестирования между двумя группами испытуемых) и критерий согласия Пирсона для выявления взаимосвязи между факторами оценки кризиса идентичности и другими параметрами исследования. Статистический анализ данных проводился с помощью программы SPPS 21.0;

4) интерпретационные методы (анализ результатов эмпирического
исследования).

Методики исследования:

1. Оценка профессионального выгорания FADE

2. Методика исследования профессиональной идентичности (МИПИ) Л. Б. Шнейдер.

3. Методика изучения интегральной удовлетворенности трудом (Н.П. Фетискин, В.В. Козлов, Г.М. Мануйлов).

4. Методика «Индикатор копинг-стратегий» Д. Амирхана

5. Методика определения индивидуальных копинг-стратегий (Э.Хайм).

6. «Опросник способов совладания» Р. Лазаруса и С. Фолькмана в адаптации Крюковой Т.Л.

Глава 1. Теоретические аспекты изучения взаимосвязи профессиональной идентичности и копинг-стратегии при профессиональном выгорании у психологов с разным стажем

1.1. Понятие профессиональной идентичности в современной психологии и кризис профессиональной идентичности на разных этапах онтогенеза

На сегодняшний день психологи различают понятия «идентификация» и «идентичность». Если «идентификация» -это процесс самоотождествления личности на основе эмоционально-когнитивных связей со значимыми другими, группой и включения и принятия норм, правил и ценностей значимых других в собственный внутренний мир, то «идентичность» – это динамическое образование, чувство самоотождествления, собственной истинности, полноценности и осознание личностью причастности к миру других.

Феномен самоидентичности впервые был представлен в работах Гарвардского университета У. Джемса, который разработал концепцию осмысления личностью своей самоотождествленности, своих границ и места в мире.

Широкое распространение термина «самоидентичность» связано с именем Э. Эриксона, который определил его как внутреннюю «непрерывность самопереживания индивида», как итог разрешения противоречий между личностью и окружающей социальной средой вследствие идентификации[1].

Согласно Э. Эриксону, самоидентичность представляет собой сумму «последовательных идентификаций» наших детских лет и влияния близких отношений, таких как наши родители, на формирование этого образа себя. Эрик Эриксон выделил восемь стадий развития, одной из которых является формирование личности. Теория идентичности основана на опыте солдат Второй мировой войны, вернувшихся к гражданской жизни и испытавших серьезный диссонанс со своей новой идентичностью. Таким образом, теория идентичности формировалась на этом переходе от военной к гражданской жизни, который аналогичен переходу подростков от детства к взрослой жизни, поскольку и то, и другое требует довольно резкой смены идентичности.

Эрик Эриксон объясняет психосоциальный аспект развития. Согласно его восьми стадиям, каждая стадия связана с проблемой или кризисом, который необходимо успешно разрешить, прежде чем перейти к другой стадии для здорового развития. «Самоидентичность» и «кризис» — две стороны одной медали; мы будем испытывать эту непрерывную борьбу на протяжении всей нашей жизни и постоянно меняющуюся идентичность. Этот кризис, когда он возникает в подростковом возрасте, называется «идентичность против смешения ролей». Самоидентичность против смешения ролей — это пятая стадия из восьми стадий развития.

В лакановской теории говорится о деконструкции идентичности (лакановская теория). В теории Ж. Лакана идентичность является основой отношения субъекта к себе и другим. Частью идентичности индивида является образ меня, который отражает другой[2]. Как пишет В.А. Лезьер, «в дискурсе Лакана идентификация – это, по сути, непрерывный и иллюзорный поиск, продолжающийся на протяжении всей жизни. Речь идет об отождествлении, то есть о субъективном процессе, ведущем к убеждению в своем бытии. Отождествлять себя – значит субъективно быть причастным к тому, что, как мы полагаем, существует, даже когда причастность, которая была нашей, остается непостижимой для нашего собственного разума. Таков парадокс идентичности: «я» может состояться только посредством желания стать «другим», с целью восполнения недостатка. Личность как система связей между означающими осознает себя только в кризисе и удерживается только захватом (позиции, роли или речи); она постоянно находит поддержку в новых отождествлениях… В лакановском психоанализе речь идет об идентичности в субъективном процессе; в основании идентичности лежит дихотомия субъекта, убежденного в бытии Я как определенном отношении к Другому; личность есть синтез идентичности и негативности; идентификация – это, по сути, непрерывный и иллюзорный поиск, продолжающийся на протяжении всей жизни; психоанализ способен определить травматический знак, ведущий к первоначальной потере идентичности»[3].

В отечественной психологии представления о самоидентичности традиционно развивались в рамках исследований самосознания и самоотношения, самоидентичность рассматривалась как один из аспектов «Я-концепции».

Переживание самоидентичности актуализируется и в профессиональной деятельности человека.

В психоаналитической концепции З. Фрейда профессиональная идентичность рассматривается в рамках анализа инстинктивной потребности индивида, проявляющейся в «стремлении к удовольствию» и локализующаяся на бессознательном уровне психики человека. Профессиональная деятельность, по мнению З. Фрейда, представляет собой форму удовлетворения детских инстинктивных потребностей раннего возраста благодаря использованию либидозной энергии (эротической, агрессивной, нарциссической) в той или иной профессиональной области[4].

Профессиональная идентичность в теории А. Адлера трактуется как процесс непрерывного движения в направлении развития и роста, как преодоление комплекса неполноценности, творческой и осознанной активности, формирование собственного стиля жизни, социального интереса в процессе достижения целей профессионального развития[5].

А. Маслоу отмечает, что наивысшей потребностью личности человека является стремление к максимальной реализации своего потенциала в профессиональной деятельности, основу которой составляет профессиональная идентичность человека, выраженной, в том числе, в желании личности реализовать свои способности и таланты[6].

Понятие профессиональной идентичности в трудах К. Роджерса рассматривается вместе с понятием «самоактуализация» в качестве процесса реализации своих возможностей субъектом на протяжении всей жизни, направленного на то, чтобы стать полноценно функционирующей личностью[7].

В теории Э. Эриксона профессиональная идентичность понимается как процесс поэтапного становления и развития личности в профессиональной области[8].

Н.Р. Гулина, А.П. Ермолаева, В.М. Проселова, Л.Б. Шнейдер утверждают, что в процессе профессиональной идентичности следует рассматривать понимание субъектом своего профессионального «Я», принятие себя в профессии, управление собственным профессиональным поведением и профессиональным развитием[9], самоотождествление с другими представителями профессиональной среды (реального или идеального) на основе эмоциональных связей, которые обеспечивают стабилизацию профессиональной деятельности и профессионального развития[10], а также-это механизм «врастания» в профессию, результатом которого является формирование чувства профессиональной идентичности[11], формирующегося в активности личности, профессионального деяния, общения и практики[12].

Е.П. Ермолаева профессиональную идентичность трактует «как длительный процесс личностного и профессионального развития, который складывается только на достаточно высоких уровнях овладения профессией и выступает как устойчивое согласование основных элементов профессионального процесса, а именно, согласования реальных и идеальных профессиональных образов «Я»»[13].

Ряд авторов под профессиональной идентичностью понимают динамическую интегральную характеристику личности, которая отражает результат и процесс осуществления субъектом труда своих сущностных свойств, трансляцию через коммуникативные и созидательные процессы своего содержания другим людям[14].

О.Е. Силко анализируя механизм профессиональной идентичности личности отмечает тесную его связь с такими терминами как «самоидентификация» (самоанализ, самоопределение); «самопроектирование» (самоуправление, самоорганизация); «саморегуляция», «самоактуализация», «саморазвитие», «самосовершенствование», «самовоспитание»[15]. Автор характеризует эти термины как определенные этапы профессиональной идентичности личности.

Так, на первом этапе самоидентификации происходит осознание личностью своего призвания и профессионального выбора, личностное самоопределение человека на основе его способностей, ценностей, которые обусловливают отношение к жизни и к себе. На втором этапе самопроектирования раскрывается сущностная природа человека, находящая свое выражение, по словам О. Леонтьева, в способности строить самого себя. Самопроектирование специалиста представляет собой беспрерывный процесс, происходящий в течение всей сознательной жизни человека и направленный на создание, уточнение, корректирование своего идеального «Я-образа». Процесс проектирования, по мнению О.Е. Силко, представляет собой определенное конструирование и программирование основных деталей будущей профессии, обеспечивающее успешное развитие профессионального сознания человека и являющееся важным фактором его самореализации и саморазвития.

С самопроектированием личности тесно связано понятие самоактуализации, которая предусматривает познавательную добровольную деятельность, обращение человека к себе с целью актуализации своих качеств и способностей, которые необходимы для усовершенствования определенных личностно-профессиональных паттернов личности. Важным инструментом самоактуализации является способность индивида к рефлексии и самоанализу.

Следующее понятие, которое рассматривает О.Е. Силко в контексте анализа профессиональной идентичности, самосознание. Под самосознанием понимается осознание индивидом самого себя и своего отношения к другим людям и миру.

Наконец, еще одним понятием является термин «самовоспитание», под которым автор понимает направленную деятельность человека, которая вызвана внутренним его стремлением к самосовершенствованию и саморазвитию. Главным продуктом самовоспитания как раз и является самореализация и саморазвитие личности.

А.А. Мишин считает, что профессиональная идентичность – это процесс достижения специалистом практических результатов в своей профессиональной деятельности за счет реализации профессиональных целей, поставленных им[16].

Согласно теории «конгруэнтности Я-концепции и профессии» Дж. Сьюпера, человек бессознательно избирающий профессию, в отношении которой он имеет определенные представления, а «входя в профессию», обретает подтверждение этого соответствия. Личность должна признаться себе в том, даже незначительном, что исполняет в данный момент. То есть, о сформированности профессиональной идентичности можно говорить только тогда, когда она будет отражать общие и индивидуальные различия личности.

Таким образом, одним из условий установления профессиональной идентичности является формирование профессионального «я-образа» будущего специалиста[17].

Чувство профессиональной идентичности Л. Б. Шнейдер определяет как многоуровневый и интегративный психологический феномен, который связан с развитием рефлексии входе профессионального обучения и обеспечивает целостность, отождествление и определенность личности будущего психолога. Основой становления профессиональной идентичности является самоопределение, самоорганизация и персонализация личности специалиста. По мнению исследовательницы, чувство профессиональной идентичности является самореферентностью личности, поскольку способствует осознанию будущим психологом уникальности функционального и экзистенциального собственного «Я» в профессиональной деятельности[18].

Н.Л. Иванова и А.А. Волкова ощущение профессиональной идентичности рассматривали как концептуальное видение личности будущего специалиста собственного места в профессиональной группе, которое обеспечивает индивидуальности возможность самореализации, ориентирования в профессиональном развития и определяет свою профессиональной группы в системе общественных отношений[19].

Д.П. Левин в рамках изучения теории объектных отношений пишет, что профессиональная идентичность – «это аспект нашего бытия, связанный с умениями и применением определенных навыков. Таким образом, наличие определенных навыков – это то, что мы подразумеваем, отделяя личное от профессионального. Это принцип реальности, учитываемый нами в собственной психической жизни. Говоря о профессиональной идентичности, мы говорим о той части нашего Я, которая была сформирована в соответствии с нашей реальностью. Наличие профессиональной идентичности, а также определенных навыков и знаний говорит нам о том, что выполнение работы имеет отношение не к каким-то правильным представлениям или хорошему характеру, а к определенным навыкам. Квалифицированная работа является творческой не в примитивном смысле созидания мира, соответствующего всемогущим фантазиям, а в смысле установления творческого взаимообмена между внутренним и внешним; когда признается и то, и другое»[20].

А.А. Озерина на основе работ К.А. Абульхановой-Славской, Э.Ф. Зеера, Н.С. Пряжникова и др. профессиональную идентичность рассматривает как «динамичная структура, в процессе которой конструируется представление человека о профессиональной группе, своем месте в этой группе, сопровождающееся чувством принятия своей профессиональной принадлежности»[21].

Для разработки технологии профессиональной подготовки будущих психологов важны результаты исследования Д.Н. Завалишиной, утверждающей, что профессиональная идентичность личности предполагает определенное групповое членство, причем факторы зачисления человеком себя в ту или иную профессиональную группу являются более важным, чем юридический факт этого зачисления. Отнесение будущим специалистом себя к представителям этой профессиональной группы позволяет ему усваивать нормы, ценности и традиции группы, которые постепенно становятся регуляторами его поведения в связи с актуализацией профессиональной деятельности. Другими словами, важен не уровень опытности человека в профессии, а его собственное признание того, что он является «психологом», «педагогом», «врачом», «инженером» и т.д.[22]

Такая идентификация с профессиональной группой, по исследованию А.А. Володарской, активизирует три психологических аспекта личности, в частности: 1) эмоциональное переживание и оценка собственной принадлежности; 2) когнитивное осознание и дифференциация характеристик и свойств значимой группы; 3) психологические перспективы, которые выражаются в поведении, реализации норм и групповых ценностей[23].

И именно технология профессиональной подготовки, по нашему мнению, обеспечит будущему психологу возможность углубления в профессиональную среду психолога-консультанта, психолога-тренера или социального психолога, что будет активизировать механизмы формирования профессиональной ментальности личности через идентификацию себя с определенной профессиональной группой и позволит будущему специалисту соотнести собственные личностные и профессиональные качества с особенностями и требованиями, которые относятся к выбранной специализации.

Поскольку профессиональная идентичность, по мнению Л.Б. Шнейдер, тесно связана с профессиональным выбором, принятием решений, формированием профессиональной реальности личности и ее ментальностью, то главный аспект развития профессиональной идентичности будущих психологов заключается в переходе от использования внешнего подкрепления успехов в профессиональной деятельности до формирования внутренних источников повышения самооценки личности как средств регулирования развития позитивного адекватного восприятия и самооценки себя в будущей профессиональной деятельности[24].

Существуют определенные научные различия в определении возрастного периода формирования профессиональной идентичности. И.В. Вачков утверждает, что профессиональная идентичность может формироваться лишь на этапе освоения основных элементов профессионального процесса во время непосредственного вхождения личности в профессиональную деятельность и овладения ею.

Объясняя профессиональную идентичность через самоопределение, исследователь выделяет четыре этапа ее становления, в частности:

1) самоопределение в конкретной профессиональной ситуации, поиск психологом смысла выполнения определенных профессиональных функций;

2) самоопределение на конкретном профессиональном месте;

3) самоопределение в конкретной профессиональной специализации;

4) отраслевое самоопределение, ограничение проблемного поля своих профессиональных интересов, становление субъекта профессиональной экономической деятельности полностью осознанного общества[25].

В.М. Проселова отмечает, что развитие профессиональной идентичности, следствием которой является формирование чувства профессиональной идентичности, необходимо начинать еще на этапе овладения профессиональными знаниями, умениями и навыками будущим психологом в высшем педагогическом учебном заведении на основе самоопределения и сознательного выбора специализации профессиональной деятельности[26].

А.В. Микляева справедливо отмечает, что обретение профессиональной идентичности психолога является чрезвычайно деликатным процессом и начало профессиональной деятельности без определенного уровня сформированности профидентичности может быть значительно осложненным[27].

Заметим, что требования социума к психологу как к личности и специалисту иногда оказываются значительно завышенными. Перечень качеств, умений и навыков, которыми должен обладать психолог, создает образ кого-то, подобного «волшебнику», наделенного позитивными человеческими качествами. И студент, который освоил теоретические основы профессии, не прошел на начальном этапе обучения личностной коррекции, не погрузившись в профессиональную среду, с имеющимся низким уровнем профессиональной идентичности, оказывается неподготовленным к тому уровню профессиональной ответственности, которую получает после окончания высшего учебного заведения. Как следствие, это может влиять на снижение самооценки, ухудшение психологического состояния, появления тревожности и комплексов профессиональной несостоятельности.

А.П. Ермолаева утверждает, что достижение адекватной профессиональной идентичности будущего психолога психотерапевта в установленном возрасте во время целенаправленного усвоения системы знаний, практичных навыков и умений в выбранной профессиональной деятельности значительно снижает уровень личностной и профессиональной тревожности и повышает личностный потенциал специалиста[28].

В целом, обобщая все выше сказанное, можно отметить, что для психолога с развитой профессиональной идентичностью характерен обоснованный оптимизм, он имеет высокий уровень профессиональной компетентности, свободен и открыт в профессионально-коммуникационных позициях, готов напряженно работать, ставит перед собою реалистичные профессиональные цели, спокойно реагирует на похвалу и не болезненно на критику, проявляет уважение к личности другого и т.д.[29]

Таким образом, отмечаем, что технология профессиональной подготовки будущих психологов должна быть сориентирована и на процесс идентификации, и на формирование чувства профессиональной идентичности, поскольку специально разработанные психологические техники, активизируя механизмы профессиональной идентификации, должны влиять на формирование личностной и профессиональной идентичности личности. Относительно профессиональной специализации следует отметить то, что именно специализации деятельности психолога имеют различия в требованиях к результатам в способах и методах выполнения деятельности, что, соответственно, требует различных профессиональных и личностных качеств специалиста, умений и навыков, чувства профессиональной идентичности, и, в общем, отличных профессиональных моделей желаемого «я-образа» студента-психолога, который необходимо сформировать на пути профессионального самосуществования будущего специалиста во время овладения им профессиональными знаниями в высшем учебном педагогическом учреждении.

Комплекс психологических техник профессиональной подготовки должен стимулировать личность к самоорганизованности в поисках достаточных источников профессиональных знаний и умений, активизировать механизмы самопознания, самопровозглашения, формировать адекватное представление о себе, а следовательно, и желаемый профессиональный «Я-образ» с осознанием перспективы и профессиональных и жизненных ценностей. Следовательно, формирование профессиональной идентичности будущего психолога является значимым фактором психологического здоровья личности и предпосылкой квалифицированного выполнения им профессиональной деятельности, что обеспечивает его конкурентоспособность.

Одним из важных аспектов анализа профессиональной идентичности является рассмотрение кризиса профидентичности. Под кризисом профессиональной идентичности чаще всего понимается «относительно непродолжительные по времени (до года) периоды кардинальной перестройки личности, обусловленные внутренними противоречиями и неудовлетворенностью своей профессиональной деятельностью»[30].

Э.Э. Сыманюк и Э.Ф. Зеер отмечают, что кризисы профессиональной идентичности могут быть выражены с каждой из стадий профессионального становления личности и представлять собой нормативные кризисы: профессиональной ориентации (подростковый и юношеский возраст); ревизии и коррекции профессионального выбора (на этапе получения профессии); профессиональных экспектаций (начало профессиональной деятельности и столкновение с тем, что она не соответствует ожиданиям человека); профессионального роста; профессиональной карьеры; социально-профессиональной самоактуализации; утраты профессии[31].

Исследователи (Э. Ф. Зеер, С. Г. Вершловский, Л. Г. Петряевская, Ф. И. Алексеева, Л.М. Митина) отмечают, что кризисы профессиональной идентичности на том или ином этапе развития личности могут быть обусловлены как внешними (невозможность найти работу по профессии, неудовлетворенная оплата труда, сокращение штатов, неудовлетворенность своим статусом и возможностью карьерного роста в организации и т.д.), так и внутренними (эмоциональное выгорание, профессиональная усталость, чрезмерная включенность в профессиональную деятельность, ухудшение здоровья и т.д.) факторами. Влияние этих факторов может отличаться на той или иной стадии проживания субъектом кризиса профессиональной идентичности.

А.А. Озерина в своей статье выделила несколько типов кризиса профессиональной идентичности на этапе обучения профессии: наличие образа профессионала и принятие своей профессии (конструктивный способ проживания кризиса); наличие образа профессионала и отвержение профессии (несоответствие реальности и ожиданий, избегающий тип проживания кризиса); отсутствие образа профессионала и принятия профессии (отсутствие логики достижений: «я хочу работать по специальности, но в нашем городе некуда устроится», поисковый тип проживания кризиса); отсутствие образа профессионала и отвержение профессии («я не вижу себя в этой профессии», поверхностный тип проживания кризиса) [32].

А.А. Азбель выделяет диффузную (личность не стремиться к профессиональному самоопределению, выбор профессии не сделан); предрешенную (вынужденное, но принятое личностью, профессиональное самоопределение) идентичность; достигнутую (в результате ответственного решения сделан выбор профессии); мораторий идентичности (субъект ищет себя в какой-то профессии при отсутствии профессионального выбора)[33].

Л.Б. Шнейдер дополняет данные классификации еще одним типом – псевдопозитивной профессиональной идентичности (амбициозное подчеркивание своего профессионализма)[34].

Как показало исследование Ю.А. Сыченко позитивная профессиональная идентичность выражена у студентов с высоким уровнем профессиональной мотивации и осмысленности жизни, выраженной способностью самостоятельно принимать важные жизненные решения[35].

В другом исследовании было показано, что переживание кризиса профидентичности сопровождается наличием у студентов и молодых специалистов осознания трудностей профессиональной реализации, низкий уровень рефлексии[36].

На более поздних стадиях протекания кризиса профессиональной идентичности одним из его симптомов является эмоциональное выгорание.

В целом, в данном исследовании мы будем понимать под профессиональной идентичностью процесс профессионального самоопределения, самоорганизации и персонализации, выраженный в процессе осознания себя, как представителя определенной профессии, и отражающийся в мотивационном, когнитивном, эмоциональном и поведенческом компонентах.

1.2. Основные подходы в области психологии совладающего поведения (копинг-стратегий)

Впервые термин «копинг-стратегия» стал употребляться в 1962 году. Его использовал американский психолог Л. Мерфи в процессе изучения детских кризисов в развитии. Позже он описал в своей книге стратегию «преодоления стресса и беспокойства», решения проблем, которую и назвал копингом.

Стратегии совладания — это комплексы различных поведенческих приемов, моделей, которые направлены на преодоление чрезмерной, требовательной «планки» потребностей, запросов в жизни, размышления о которых человек входит в состояние стресса и тревоги.

Теория совладания — обширная область исследования, которая подразделяется на два независимых вида:

Теории, ориентированные на фокус (свойство и состояние).
2) Теории, ориентированные на подход (микроаналитические и макроаналитические).

Ориентированные на фокус теории состояний и черт совладания признают внутренние ресурсы и умственные способности человека для оценки того, насколько хорошо он может адаптироваться к ситуации. С другой стороны, ориентированные на подход микро- и макроаналитические теории совладания вращаются вокруг того, насколько конкретными или абстрактными являются механизмы совладания[37].

Макроаналитические теории совладания, ориентированные на изучение следующих подходов к анализу копинга:

1. Репрессия-сенсибилизация

Эта теория объясняет, что совладание происходит в биполярном измерении с подавлением с одной стороны и сенсибилизацией с другой. Люди, которые справляются с подавлением, склонны отрицать или игнорировать наличие стрессора, чтобы минимизировать его влияние. С другой стороны, сенсибилизаторы, как правило, реагируют крайними мыслями, беспокойством и навязчивыми импульсами, чтобы справиться с внезапной стрессовой ситуацией[38].

2. Мониторинг и теория притупления

Эта теория объясняет, что можно уменьшить воздействие стрессового стимула, используя свои когнитивные процессы. Такие механизмы притупления, как отрицание, реструктуризация и отвлечение внимания, помогают игнорировать временные факторы стресса. Стратегии мониторинга, включая обработку информации и управление эмоциями, более полезны для борьбы с продолжающимся негативным стрессом и тревогой[39].

3. Модель режимов преодоления (MCM)

Эта теория является расширением модели «мониторинг-притупление» и имеет некоторые связи с теорией репрессивно-сенсибилизации. Она расширяет концепцию когнитивного избегания и предполагает, что мы естественным образом склонны избегать стрессовых ситуаций и воспринимаем их как неоднозначные[40].

Макроаналитические теории, ориентированные на состояние.

Так, в эго-ориентированной теории совладания (К. Менингер, В. Вайлент[41]; Т. Кройбер[42], Н. Хаан[43]), основанной на положениях классического психоанализа З. Фрейда[44] и работах А. Фрейд, процесс совладания с трудными жизненными ситуациями рассматривается в виде защитных психологических механизмов, которые используются субъектом с целью снижения внутреннего напряжения. Данные механизмы являются неосознаваемыми, и человек прибегает к ним с целью защитить себя.

Согласно второй концепции, совладание – это устойчивая личностная предпосылка, которая предопределяет реакцию субъекта на стресс-фактор. Так, Р. Моуз[45] выделил активные (конструктивное поведение) и пассивные (деструктивное поведение) способы реагирования на стресс.

Согласно А. Биллингсу и Р. Моссу, использование копинг-стратегий может помочь человеку избежать непредвиденных действий в стрессовых ситуациях, что в свою очередь может привести к решению проблемы без необходимости принятия активных мер со стороны индивида. Они утверждают, что выбор поведения в стрессовой ситуации зависит от устойчивых качеств личности, определяющих способы преодоления стресса, такие как оценка ситуации, вмешательство или избегание[46].

В гуманистическом направлении психологии копингстратегии рассматривают, как особую форму поведения, свидетельствующую о личностной готовности решать свои проблемы (А. Маслоу, К. Роджерс)[47].

В когнитивно-феноменологическом подходе к исследованию совладания со стрессом его авторы Р. Лазарус и С. Фолкман[48] предложили свою модель, в которой отмечается, что успешные механизмы выживания зависят от эмоциональных функций, связанных с проблемой. Р. Лазарус классифицировал восемь таких функций, которые большинство из нас использует для активного совладания.

Они включают:

Самоконтроль — когда мы пытаемся контролировать свои эмоции в ответ на стресс.

Конфронтация — когда мы сталкиваемся с давлением и принимаем ответные меры, чтобы изменить ситуацию и вернуть ее в нашу пользу.

Социальная поддержка — мы разговариваем с другими и ищем социальные связи, которые помогут нам пережить трудные времена.

Эмоциональное дистанцирование — когда мы остаемся безразличными к тому, что происходит вокруг, и не позволяем стрессу контролировать наши действия.

Бегство и избегание — где мы отрицаем существование стресса как реакции совладания.

Радикальное принятие — когда человек прибегает к безусловному самопринятию для адаптации к невзгодам.

Позитивная переоценка — где мы стремимся найти ответ в борьбе и вырасти из нее.

Стратегическое решение проблем — где мы реализуем конкретные стратегии, ориентированные на решение, чтобы пережить трудные времена и соответствующим образом перенаправить наши действия.

Р. Лазарус и С. Фолкман рассматривали стресс как интерактивный процесс между человеком и его окружением, в котором влияние стрессовых событий на физическое и психологическое благополучие определяется преодолением стресса. Исходя из этого широко принятого транзакционного подхода, копинг будет определяться когнитивными и поведенческими усилиями, используемыми в ответ на внешние или внутренние требования, которые человек считает угрозой своему благополучию[49].

Копинг-стратегий можно условно поделить на четыре группы:

1. К первой группе можно отнести копинг-стратегии «конфронтация», «планирование решения проблемы» и «принятие ответственности». Все они направлены на самостоятельное решение сложной ситуации с использованием поиска дополнительных ресурсов и информации. В данном случае основное внимание уделяется осознанию, анализу причин возникновения ситуации и связи между объективной реальностью и эмоциональным состоянием.

2. Ко второй группе относятся копинг-стратегии: «самоконтроля» и «положительной переоценки» — они помогают контролировать эмоциональное состояние, уменьшить болезненное реагирование на ситуацию, и посмотреть на проблему под другим углом и выделить положительные стороны в сложившейся стрессовой ситуации.

3. В третью группу можно включить копинг-стратегии «дистанцирование» и «бегство-избегание», которые в свою очередь не способствуют активному поиску решения проблемы, но также не вызывают у человека сильного эмоционального стресса. Использование данных стратегий может предотвратить спонтанные действия индивида, что в свою очередь может привести к решению ситуации без необходимости принятия активных мер со стороны человека.

4. В четвертую группу отнесена копинг-стратегия – «поиск социальной поддержки», которая помогает проанализировать, что у человека на данный момент не хватает нужных личностных, внутренних ресурсов, и активизирует индивида обращаться за помощью к окружающим его людям, чтобы преодолеть сложную жизненную ситуацию[50].

Несмотря на данные о более чем 400 стратегиях преодоления трудностей[51], некоторые авторы делят их на два широких типа (для полной классификации см. работу М. Зиммер-Джембека[52]): стратегии подхода (также называемые активными) и стратегии уклонения (или выхода). Стратегии подхода включают когнитивные и поведенческие механизмы, нацеленные на активную реакцию на стрессор, непосредственно изменяя проблему (первичный контроль) или связанные с ней негативные эмоции (вторичный контроль). В эту категорию входят такие стратегии, как планирование, выполнение конкретных действий, поиск поддержки (инструментальной и эмоциональной), позитивная переоценка ситуации или принятие. Стратегии уклонения — это те, которые включают когнитивные и поведенческие механизмы, используемые для ухода от стрессовой ситуации, такие как отвлечение, отрицание и принятие желаемого за действительное. Основываясь на этой классификации, существует широкий консенсус в отношении того, что стратегии подхода связаны с хорошей академической, физической и психологической адаптацией[53], тогда как стратегии уклонения обычно означают неадаптивные реакции человека[54].

Ожидания самоэффективности являются центральным элементом социальной когнитивной теории, предложенной А. Бандурой[55]. Эта конструкция связана с убеждениями человека об их способности мобилизовать действия, необходимые для достижения желаемых личных целей. Следовательно, это фундаментальный психологический ресурс для осуществления контроля над событиями в жизни[56]. Фактически, самоэффективность считается мощным мотивационным, когнитивным и аффективным детерминантом поведения людей, оказывающим значительное влияние на их вовлеченность, усилия, настойчивость, саморегуляцию и достижения[57]. Эти характеристики делают самоэффективность важной переменной в контроле над стрессом[58], и это фактор защиты от воздействия повседневных стрессоров[59].

Хотя самоэффективность обычно характеризовалась как ожидание, которое тесно связано с конкретной задачей или ситуацией, различные исследования продемонстрировали существование более обобщенного убеждения, то есть общей самоэффективности, относительно воспринимаемой компетентности перед лицом широкого спектра требований [60].

В изученной литературе подтверждается важность рассмотрения как стратегий выживания, так и ожиданий самоэффективности в защите от стресса. Однако некоторые исследования подчеркивают, что стратегии выживания и самоэффективность взаимосвязаны. Они постулируют, что совладание с поведением будет влиять на индивидуальные ожидания контроля[61], так что самоэффективность будет посредником между стратегиями совладания и реакцией на стресс[62].

В отечественных исследованиях, для обозначения области исследований, связанной с копинг-стратегиями и изучением поведения 11 человека при стрессе часто используются термины «совладание», «совладающее поведение», «психологическое преодоление», и просто калькированное «копинг». Данного мнения придерживается и Л. И. Анцыферова в своих работах[63]. Л. И. Анцыферова большее внимание уделяла возможным путям выбора в жизни, разным стратегиям совладания с трудностями и пониманию того, что действия и поступки человека являются проявлением его мудрости. Она обращала внимания на важность эффективной саморегуляции (умения контролировать свои действия), на то, как важно получать поддержку от окружающих, а также на необходимость обращаться за помощью. При этом все это не меняет основную мысль Л. И. Анциферовой – об активности и действенной позиции самого человека, о том, что «лишь сам субъект в силах изменить свою индивидуальную “теорию”, сделать ее более реалистичной, переосмыслить выпавшее на его долю несчастье как неотъемлемую часть жизни, а не как незаслуженное наказание судьбы»[64]. В свою очередь Т. Л. Крюкова определяет совладающее поведение как «поведение, позволяющее субъекту с помощью осознанных действий способами, адекватными личностным особенностям и ситуации, справиться со стрессом или трудной жизненной ситуацией»[65].

В рамках отечественной психологической школы, исследователи обращались к изучению совладающего поведения в контексте изучения психических процессов, свойств и функциональных состояний людей, вовлеченных в сверхсложные, ответственные и опасные виды деятельности, связанные с высоким уровнем напряжения и высоким уровнем стресса (в условиях трудовой деятельности — К. Платонов[66]; выполнения деятельности операторов, летчиков, космонавтов в стрессовых условиях работы — В.Л. Марищук и Е.А. Плетницкий[67], Л.Г. Дикая[68], В.А. Бодров, В.Б. Малкина, Б.Д. Покровский, Д.И. Шпаченко[69]). Исследованию стрессовых ситуаций, самого стресса и способов его снятия в экстремальных условиях деятельности были посвящены работы Л. А. Китаев-Смык[70], Е. В. Симонов [71], Т.А.Немчин[72] и др.

Л. А. Китаев-Смык и Е. В. Симонов «рассматривают стресс в качестве особого психического состояния, связанного с возникновением эмоций, но не сводимого к ним. Исследователи считают, что стрессовое состояние детерминируется мотивационными, когнитивными и волевыми характеристиками личности»[73]. Ф.Е. Василюк в свое монографии[74] исследует проблему совладания в контексте «переживания» человеком внутренне и внешне сложного жизненного мира и действия в нем.

Автор соицальной теории адаптации А.А. Налчаджян[75] изучает, связанные с совладанием, защитно-адаптивные психические механизмы и комплексы, адаптивные стратегии, «причины дезадаптации».

И. С. Бусыгина и Е.В. Распопин обнаружили, что лицам с высоким уровнем стрессоустойчивости свойственен интернальный локус контроля и преобладание активных копинг-стратегий в стрессе: стратегии самоконтроля, принятия ответственности, планирование решения проблемы. Напротив, лица, обладающие низкой стрессоустойчивостью, отличаются экстернальностью локуса контроля и преобладанием эмоциональных копинг-стратегий в стрессе[76]. Каждый человек использует свои собственные стратегии, которые основываются на личном опыте и психологических ресурсах (копингресурсах), относительно стабильных характеристик личности, которые способствуют развитию средств преодоления стресса.

Таким образом, копинг-стратегии – это совокупность поведенческих когнитивных и эмоциональных и усилий человека, направленных на преодоление трудных жизненных ситуаций. На копинг-стратегии влияют личностные и психологические ресурсы человека, а также ценностные ориентации субъекта. Проблему копинг-стратегий рассматривали в рамках различных психологических направлений. В текущем исследовании мы придерживаемся понимания копинг-стратегий в рамках когнитивного подхода, разработанного Р. Лазарусом и С. Фолкман. На наш взгляд, подход Р. Лазаруса и С. Фолкман является самым разработанным в теоретическом плане и наиболее методически оснащенным.

[1] Эриксон Э. «Идентичность: юность и кризис»: Пер. с англ./ Общ. ред. и предисл. Толстых А. В. — М.: Издательская группа «Прогресс», 2016. — 344 с. С. 12.

[2] Лакан Ж. Стадия зеркала как образующая функцию я, какой она раскрывается в психоаналитическом опыте (1946) / пер. с фр. В. Лапицкого // Кабинет: картины мира. СПб.: Инапресс, 1998. С. 136-142.

[3] Лезьер В.А. Идентичность в процессе реконструкции субъективности в дискурсе Жака Лакана// Манускрипт. 2020. №12. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/identichnost-v-protsesse-rekonstruktsii-subektivnosti-v-diskurse-zhaka-lakana (дата обращения: 28.11.2023).

[4] Фрейд З. Психология бессознательного: сб. произведений/ Сост., научн. ред., авт. вступ. ст. М.Г. Ярошевский. – М.: Просвещение, 1990. – 448 с.- С.29-32.

[5] Адлер А. Практика и теория индивидуальной психологии. – СПб.: Питер, 2003.- 256 с. – С.5-11.

[6] Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. Основные положения, исследования и применение. – СПб.: Питер, 2007. – 607 с.- С.501-505.

[7] Роджерс К. Взгляд на психотерапию. Становление человека. – М.: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994. – 480 с.- С.13-18.

[8] Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис: пер. с англ. / Э. Эриксон; общ. ред. и предисл. А.В.Толстых. – 2-е изд. – М.: Издательская группа «Прогресс», 1996. – 344 с.- С.22.

[9] Шнейдер Л.Б. Личностная, гендерная и профессиональная идентичность: теория и методы диагностики. М.: Московский психолого-социальный институт, 2007. 128 с; Шнейдер Л. Б. Профессиональная идентичность : монография / Л. Б. Шней-дер. –М. : МОСУ, 2001. –272 с.

[10] Гулина Н. Р. Психологические условия становления профессиональной идентич-ностиличности : автореф …. канд. психол. наук: спец. : 19.00.01 / Н. Р. Гу-лина. –Новосибирск: [б. и.], 2004. –26 с.

[11] Проселова В. М. Диагностика профессионального самосознания психологов-практиков: автореф. …. канд. психол. наук : спец. 19.00.07 / В. М. Про-селова. –Казань: [б. и.], 2001. –26 с

[12] Павленко В. Н. Разновидности кризиса социальной идентичности в Укра-ине// Этнич.психология и общество / В.Н. Павленко. –М. : Старый Сад, 1997. –С. 88–97.

[13] Ермолаева Е. П. Профессиональная идентичность и маргинализм: концепция и реальность (статья первая) // Психологический журнал. — 2001. — Т. 22, — № 4.—С. 51–59., с. 51–59.

[14] Коростылева Л.А. Психология самореализации личности: затруднения в профессиональной сфере. – СПб.: Речь, 2005. – 222 с.; Крупнов А.И. Психологическая структура образований и свойств личности// Индивидуальные различия и проблема индивидуальности: материалы Международ. науч.-практ. Конф. – М., 2004. – Ч.2.; Крупнов А.И. Системно-диспозиционный подход к изучению личности и ее свойств// Вестн.Рос. ун-та дружбы народов. – 2006. — №1(3). – С.63-74.

[15] Силко О.Е. Педагогическая работа с педагогическими кадрами/ О. Е. Силко// Все для администратора школы!. — 2015. — № 8. — С. 17-25.

[16] Мишин А.А. Особенности личности педагогов с высоким уровнем профессиональной самореализации// Вестник КемГУ. – 2013. — №2(54). – Т.1. – С. 153-158.

[17] Дмитренко Е. В. Социально-профессиональная идентичность психолога-консультанта на разных этапах профессионализации: автореф. …канд.. психол. наук: спец.19.00.05/ Е.В. Дмитренко. –Ярославль: [б. и.], 2020. –26 с.

[18] Шнейдер Л. Б. Профессиональная идентичность : монография / Л. Б. Шнейер. –М. : МОСУ, 2001. –272 с.

[19] Иванова Н. Л. Структура социальной идентичности личности: проблема анализа / Н.Л.Иванова // Психологический журнал. –2004. –Т. 25, No 1. –С.52–60.

[20] Левин Д.П. Объектные отношения, работа и Я. – М.: ИОИ, 2021. — 238 с. – С. 198.

[21] Озерина А.А. Типология переживания кризиса профессиональной идентичности// Вестн. Волгогр. гос. ун-та. Сер. 7, Филос. 2019 № 1 (9) С. 195 – 197. С. 195.

[22] Завалишина Д. Н. Способы идентификации человека с профессией / Д.Н. За-валишина//Психология субъекта профессиональной деятельности ЯрГУ / Под ред. А.В. Карпова. –Москва; Ярославль: [б. и.], 2001. –С. 104–128.

[23] Микляева А. В. Социальная идентичность личности: содержание, структура, механизмы формирования [Текст]: монография / А. В. Микляева. –СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2018. –347 с.

[24]

[25] Вачков И. В. Введение в профессию «психолог» / И. В. Вачков, И. Б. Гринпут, Н.С. Пряжников. –Москва; Воронеж : Изд-во Моск. психолого-соц. ин-та, 2013. –464 с.

[26] Проселова В. М. Диагностика профессионального самосознания психологов-практиков: автореф. …. канд. психол. наук : спец. 19.00.07 / В. М. Про-селова. –Казань: [б. и.], 2001. –26 с.

[27] Микляева А. В. Социальная идентичность личности: содержание, структура, механизмы формирования [Текст] : монография / А. В. Микляева. –СПб. : Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2018. –347 с.

[28] Ермолаева Е. П. Психология реализации профессионала в условиях социально-экономических изменений : автореф. … док. психол. наук : спец19.00.03 / Е.П.Ермолаева. –М.: [б. и.], 2019. –43 с.

[29] Шнейдер Л. Б. Профессиональная идентичность : монография / Л. Б. Шней-дер. –М. : МОСУ, 2001. –272 с.

[30] Васильева Л.П. Психология профессиональной карьеры. – Мн.: БГУ, 87 с. — С. 40.

[31] Зеер, Э.Ф. Психология профессий/ Э.Ф. Зеер. – М.: Академический проект, 2008. – 336 с.; Зеер, Э.Ф. Психология профессионального образования/ Э.Ф. Зеер – М.: Академия, 2013. – 416 с.

[32] Озерина А.А. Типология переживания кризиса профессиональной идентичности// Вестн. Волгогр. гос. ун-та. Сер. 7, Филос. 2009 № 1 (9) С. 195 – 197. С. 195.

[33] Азбель А.А. Особенности формирования статусов профессиональной идентичности старшеклассников: автореферат дис. … канд. психол. наук. – СПб.: Рос. гос. пед. ун-т им. А.И. Герцена, 2004 – 18 с.

[34] Шнейдер Л.Б. Личностная, гендерная и профессиональная идентичность: теория и методы диагностики. – М.: Московский психолого-социальный институт, 2007 – 128 с.

[35] Сыченко Ю.А. Личностные особенности// Эмиссия.Оффлайн (The Emissia.Offline Letters): электронный научный журнал. 2021 № 4 (апрель). ART 2948 URL: http://emissia.org/offline/2021/2948.htm.

[36] Кочнева Е.М., Блохина М.М. Кризис профессиональной идентичности молодых специалистов // Мир науки. Педагогика и психология, 2020 №3, https://mir-nauki.com/PDF/71PSMN320.pdf.

[37] Либина А.В. Совладающий интеллект: человек в сложной жизненной ситуации [Текст]/ А.В. Либина. — М.: Эксмо, 2008.

[38] Lazarus R.S., Folkman S. Stress, appraisal and coping. [Text]/ R.S. Lazarus, S. Folkman. – N.Y.: Springer, 1984. – P. 141.

[39] Совладающее поведение: Современное состояние и перспективы [Текст]/ Под ред. А.Л.Журавлева, Т.Л.Крюковой, Е.А.Сергиенко.- М.:Изд-во «Институт психологии РАН», 2008.

[40] Лунина Е.Б. Особенности совладающего поведения у лиц в позднем возрасте : диссертация … кандидата психологических наук [Текст]: 19.00.13 / Лунина Елена Борисовна; [Место защиты: Юж. федер. ун-т].- Ростов-на-Дону, 2009.- 184 с.:

[41] Vaillant, G. E. Adaptation to life [Text]/ G. E. Vaillant. — Boston: Little, Brown. – 1977. – 396 p.

[42] Kroeberg, Т.С. The coping functions of the ego mechanisms [Text]/ Т.С. Kroeberg// The study of lives. — N.Y., 1963. — P. 178-198.

[43] Haan, N. Coping and defense mechanisms related to personality inventories [Text]/ N. Haan// Journal of Consulting Psychology, 1965. — №29. – P. 373-378; Haan N. Coping and Defending: Processes of Self-environment Organization [Text]/ N. Haan. – N.Y.: Academic Press, 1977. – 457 р.

[44] Фрейд, З. По ту сторону принципа удовольствия / З. Фрейд. – Харьков: Фолио; М.: ООО «Издательство АСТ», 2001. – 624 с.

[45] Moos R.H. Coping with life crises: An integrated approach. [Text]/ R.H. Moos. — N.Y., Plenum, 1986. — 220 p.

[46] Billings A. G., Moss R. H. Coping, stress and social resources among adults with unipolar depression [Text] // J. of personality and social psychology, 1984. — Vol. 46. — №. 4. — P. 877–891. Р. 877.

[47] Соболева Н. В. Организационно-педагогические условия развития адаптивных копинг-стратегий у педагогов дошкольной образовательной организации: дис. … канд. пед. наук: 44.04.01 / Н. В. Соболева. – Тольятти, 2017. – 129 с.

[48] Lazarus R.S., Folkman S. Stress, appraisal and coping. [Text]/ R.S. Lazarus, S. Folkman. – N.Y., 1984. – 445 р.

[49] Lazarus, R. S., and Folkman, S. (1984). Stress, Appraisal, and Coping. New York, NY: Springer.

[50] Лазарус Р. Теория стресса и психофизиологические исследования. Эмоциональный стресс: физиологические и психологические реакции. М.: Медицина, 2016. –167 с.

[51] Skinner, E. A., Edge, K., Altman, J., and Sherwood, H. (2003). Searching for the structure of coping: A review and critique of category systems for classifying ways of coping. Psychol. Bull. 129, 216–269.

[52] Zimmer-Gembeck, M. J., and Skinner, E. A. (2016). “The development of coping: Implications for psychopathology and resilience,” in Developmental Psychology: Risk, Resilience, and Intervention, ed. D. Cicchetti (New York, NY: John Wiley & Sons), 485–545.

[53] Clarke, A. T. (2006). Coping with interpersonal stress and psychosocial health among children and adolescents: a meta-analysis. J. Youth Adolesc. 35, 10–23.; Gustems-Carnicer, J., Calderón, C., and Calderón-Garrido, D. (2019). Stress, coping strategies and academic achievement in teacher education students. Eur. J. Teach. Educ. 42, 375–390; Saeed, A. A., Bahnassy, A. A., Al-Hamdan, N. A., Almudhaibery, F. S., and Alyahya, A. Z. (2016). Perceived stress and associated factors among medical students. J. Family Community Med. 23, 166–171.

[54] Deasy, C., Coughlan, B., Pironom, J., Jourdan, D., and Mannix-McNamara, P. (2014). Psychological distress and coping amongst higher education students: a mixed method enquiry. PLoS One 9:e115193.; Skinner, E. A., Pitzer, J. R., and Steele, J. S. (2016). Can student engagement serve as a motivational resource for academic coping, persistence, and learning during late elementary and early middle school? Dev. Psychol. 52, 2099–2117. ; Tavolacci, M. P., Ladner, J., Grigioni, S., Richard, L., Villet, H., and Dechelotte, P. (2013). Prevalence and association of perceived stress, substance use and behavioral addictions: a cross-sectional study among university students in France, 2009-2011. BMC Public Health 13:724. ; Tran, A. W. Y., and Lumley, M. N. (2019). Internalized stigma and student well-being: the role of adaptive and maladaptive coping. Soc. Work Ment. Health 17, 408–425.

[55] Bandura, A. (1997). Self-Efficacy: The exercise of Control. New York, NY: Freeman.

[56] Bandura, A., Caprara, G. V., Barbaranelli, C., Gerbino, M., and Pastorelli, C. (2003). Role of affective self-regulatory efficacy in diverse spheres of psychosocial functioning. Child Dev. 74, 769–782.; Wood, R. E., and Bandura, A. (1989). Impact of conceptions of ability on self-regulatory mechanisms and complex decision making. J. Pers. Soc. Psychol. 56, 407–415.

[57] Honicke, T., and Broadbent, J. (2016). The relation of academic self-efficacy to university student academic performance: a systematic review. Educ. Res. Rev. 17, 63–84.; Ritchie, L. (2016). Fostering self-Efficacy in Higher Education Students. London: Palgrave MacMillan.; Schunk, D., and Pajares, F. (2010). “Self-efficacy beliefs,” in International Encyclopedia of Education, 3rd Edn, eds P. Peterson, E. Baker, and B. McGaw (New York, NY: Elsevier), 668–672.; Zumbrunn, S., Broda, M., Varier, S., and Conklin, S. (2019). Examining the multidimensional role of self-efficacy for writing on student writing self-regulation and grades in elementary and high school. Br. J. Educ. Psychol. doi: 10.1111/bjep.12315 [Epub ahead of print].

[58] Lanin, D. G., Guyll, M., Cornish, M. A., Vogel, D. L., and Madon, S. (2019). The importance of counseling self-efficacy: physiologic stress in student helpers. J. College Stud. Psychother. 33, 14–24.; Sahin, F., and Çetin, F. (2017). The mediating role of general self-efficacy in the relationship between the big five personality traits and perceived stress: A weekly assessment study. Psychol. Stud. 62, 35–46.

[59] Freire, C., Ferradás, M. M., Núñez, J. C., and Valle, A. (2018). Coping flexibility and eudaimonic well-being in university students. Scand. J. Psychol. 59, 433–442.; Schönfeld, P., Brailovskaia, J., Bieda, A., Zhang, X. C., and Margraf, A. (2016). The effects of daily stress on positive and negative mental health: mediation through self-efficacy. Int. J. Clin. Health Psychol. 16, 1–10.

[60] Feldman, D. B., and Kubota, M. (2015). Hope, self-efficacy, optimism, and academic achievement: distinguishing constructs and levels of specificity in predicting college grade-point average. Learn Indiv. Differ. 37, 210–216. ; Scholz, U., Doña, B. G., Sud, S., and Schwarzer, R. (2002). Is general self-efficacy a universal construct? Psychometric findings from 25 countries. Eur. J. Psychol. Assess. 18, 242–251. doi: 10.1027//1015-5759.18.3.242; Volz, M., Voelkle, M. C., and Werheid, K. (2019). General self-efficacy as a driving factor of post-stroke depression: a longitudinal study. Neuropsychol. Rehabil. 29, 1426–1438.

[61] Lazarus, R. S., and Folkman, S. (1984). Stress, Appraisal, and Coping. New York, NY: Springer.

[62] Zimmer-Gembeck, M. J., and Skinner, E. A. (2016). “The development of coping: Implications for psychopathology and resilience,” in Developmental Psychology: Risk, Resilience, and Intervention, ed. D. Cicchetti (New York, NY: John Wiley & Sons), 485–545.

[63] Анцыферова Л. И. Личность в трудных жизненных условиях: переосмысливание, преобразование ситуаций и психологическая защита // Психологический журнал. 2014. Т. 15. № 1. С. 3–18.

[64] Анцыферова Л. И. Личность в трудных жизненных условиях: переосмысливание, преобразование ситуаций и психологическая защита // Психологический журнал. 2014. Т. 15. № 1. С. 3–18.

[65] Крюкова Т. Л. Методы изучения совладающего поведения : три копинг-шкалы. Кострома: Авантитул, 2017. 60 с. С. 4.

[66] Платонов К.К. Психология летного труда [Текст]/ К.К. Платонов. — М.: Воениздат, 1960. – 360 с.

[67] Марищук В.Л. Напряжённость в полёте [Текст]/ В.Л. Марищук, К.К. Платонов, Е. А. Плетницкий. — М. : Воениздат. — М, 1969. — 120 с.

[68] Дикая Л. Г. Особенности регуляции функционального состояния оператора в процессе адаптации к особым условиям [Текст]/ Л.Г. Дикая / В кн.: Психологические проблемы деятельности в особых условиях. — М.: Наука, 1985. — С. 63-90.

[69] Бодров В.А., Малкин В.Б., Покровский Б.Л., Шпаченко Д.И. Психологический отбор лётчиков и космонавтов [Текст]/ В.А, Бодров и др. — М.: Наука, 1984. — 264 с.

[70] Kитaeв-Смык Л. А. Психология стресса [Текст]/ Л.А, Китаев-Смык. — М.: Наука, 1983. – 370 с.

[71] Симонов П. В. Эмоциональный мозг [Текст]/ П.В. Симонов. — М.: Медицина, 1981. – 215 с.

[72] Немчин Т. А. Адаптация человека к экстремальным условиям и нервно-психическое напряжение [Текст]/ Т.А, Немчин. — Л.: Вестник ЛГУ, 1977. — № 11. – С.95-100.

[73] Либина А.В. Совладающий интеллект: человек в сложной жизненной ситуации [Текст]/ А.В. Либина. — М.: Эксмо, 2008. – С. 31.

[74] Василюк Ф.Е. Психология переживания (анализ преодоления психологических ситуаций) [Текст]/ Ф.Е. Василюк. — М.: Изд-во Московского университета, 1984. – 200 с.

[75] Налчаджян А.А. Социально-психическая адаптация личности [Текст]: (Формы, механизмы и стратегии)/ А.А. Налчаджян. — Ер.: Изд-во АН Арм ССР, 1988. — 262 с.

[76] Бусыгина И. С., Распопин Е. В. Внутриличностные ресурсы стрессоустойчивости личности // Вестник Южно-Уральского государственного университета. 2013. Т. 6, № 2. С. 93–97; Попова Т. А., Гарифуллин Р. А. Взаимосвязь локуса контроля и свойств личности студентов со стрессорами повседневной жизни // Вестник ПГГПУ. Серия № 1. Психологические и педагогические науки. 2022. №1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vzaimosvyaz-lokusa-kontrolya-i-svoystv-lichnostistudentov-so-stressorami-povsednevnoy-zhizni (дата обращения: 20.11.2023).